Но главное, что они по счастью они уже были вне досягаемости.

Развернувшись к страшной картине спиной, ее рыцарь упрямо побрел дальше вглубь леса. И только найдя более или менее приличное укрытие от дождя, позволил себе остановиться.

Выбрались.

***

Он давно уже вышел за переделы всех своих возможностей. И только воля, сознание того, что на нем ответственность, не давала сдаться. И почему-то мысль, что совсем не здесь и не сейчас им с Изольдой предстоит умереть, а наоборот.

Жить.

Он стоял по грудь в бешено несущейся горной реке, а вместо воды вокруг видел сады Илтирии. Парящие в воздухе бело - розовые лепестки цветущих деревьев. Чувствовал одуряющие ароматы весны, теплый ветер своей родины.

Показать все это Изольде. Обязательно показать. И еще многое другое, о чем он на двадцать лет забыл.

Но сначала надо было выбраться.

И даже, когда не осталось никаких сил, это давало силы двигаться дальше.

Выбраться. В безопасное место.

А потом на минутку закрыть глаза.

Только на минутку. Передохнуть...

***

Ливень уже прекратился, на короткое время небо расчистилось и, кажется, даже выглянуло солнце, но очень ненадолго, потому что сразу наступил вечер. Который вот-вот грозил перетечь в ночь.

А Берт все лежал неподвижно. Не открывал глаз и не подавал никаких признаков жизни. Холодный.

Только тихое дыхание давало понять, что он не...

Изольда давно уже выплакала все слезы, проклиная себя за беспомощность. В мокрой одежде было холодно, ее бил озноб, но она не чувствовала в тот момент холода. Потому что...

Господи... КАК ей было страшно, что он умрет!

Господи...

А в быстро сгущавшихся вечерних сумерках шевелились какие-то тени, ей мерещились звуки, движение. Кругом ведь лес, а в лесу звери. И как тут не  подумаешь, что мертвая пустыня может быть лучше всего...

Когда поняла, что шорохи и глаза ей в темноте не мерещатся, попробовала растолкать Берта, но тот ни на что не реагировал. Но вроде бы стал дышать глубже. А еще, боялась, что у него начнется жар. Потому что теперь кожа его стала теплей.

Костер, нужно развести костер!

Но только нечем. Хотя бы раздеть его, снять мокрую одежду и завернуть в сухое. Но тоже не во что...

Девушка снова тихонько заплакала.

Но тут шорох и царапанье когтей раздались совсем рядом, и недалеко от их убежища раздался вой. Изольда аж взвилась. Выхватив из ножен на поясе те парные клинки, что подарила ей Бейли (вот надо же, в таких предрягах побывали, а не потерялись, это же просто чудо какое-то!), громко закричала в темноту и встала, закрывая бесчувственного Берта собой.

***

Из глубокого сонного небытия его вытащил крик.

Кричала Изольда, ей было страшно, и это заставило его проснуться.

И вовремя. Потому что его маленькая храбрая девочка, кажется, собиралась сразиться с волками за его бранное тело.

И оказывается, уже ночь? А он-то думал, что только закрыл глаза на минутку.

Но сон вернул какие-то силы. Во всяком случае, их хватило, чтобы вытащить меч и отогнать хищника. Жалобно скуливший зверь исчез где-то в темноте.

Зато ему на шею бросилась Изольда.

Плакала. Кричала, что если он еще хоть раз посмеет так ее пугать, она сама его прикончит. А потом снова плакала. И шептала, всхлипывая, что умерла бы вместе с ним, потому что...

- Не плачь, видишь, я жив. Со мной все хорошо, - говорил он, прижимая к себе тонкое вздрагивающее тело. - Не плачь...

На минуту забыв обо всем, блаженно прикрыв глаза и безумно радуясь что жив, что она рядом. Потом вскинулся, понимая, что девчонка вся трясется от холода. Надо разжечь костер и как-то отогреть. Простудится!

Полез проверить внутренние карманы. Огниво оказалось на месте, да и остальное содержимое карманов не пострадало. В который раз Берт подумал, что их спасение было чудом. Гораздо труднее оказалось найти трут. То есть, его попросту не было. Только что прошел сильный ливень, что тут можно найти сухого?

С досады ударил кулаком о торчавший сверху корень, и неожиданно ощутил, как с кончиков пальцев сорвались ошметки сырой магии. Значит, он сможет?! Сможет зажечь огонь!

Значит, они не замерзнут.

То убежище от дождя, что он нашел, была большая промоина под корнями старого засохшего дерева, стоявшего на склоне. Фактически, приличная нора, или даже маленькая пещерка, где вполне можно поместиться двоим.

Надо было только натаскать хворост, но далеко за ним ходить не пришлось. И какой бы там тот валежник не был, сырой - не сырой, но магия есть магия. Очень скоро перед их убежищем заполыхал пусть ужасно дымный, так что глаза резало, но костер.

Огонь - это тепло, жизнь. И можно наконец снять с себя мокрую одежду. Вот поесть бы еще...

- Вот если бы ты своими криками не распугала всех зверей в округе, сейчас у нас был бы ужин, - пробормотал Берт, слегка толкнув девчонку в бок.

- Вот если бы я не кричала, кое-кто сам пошел бы зверью на ужин! - обиделась та.

- Ну, что ты, что ты, - поцеловал ее в макушку, - Я же шучу.

Она притихла в его руках, счастливо выдохнув.

***

И тут услышала:

- А теперь раздевайтесь, принцесса.

Она потрясенно воззрилась на мужчину, сразу почему-то отступив на шаг и пряча руки за спину.

- За...зачем?

А Берт но как-то слишком быстро шагнул к ней, обхватил за плечи и нахмурился, заглядывая в глаза.

- Почему ты испугалась? - спросил, а в голосе надлом какой-то, и боль во взгляде, и жажда. - Я никогда не обижу тебя. Тебе нечего бояться, клянусь...

Изольда несколько мгновений смотрела на него, осмысливая, а потом выдохнула, закатывая глаза от облегчения:

- Так ты не будешь шлепать меня, как обещал?

- Что...??? - застыл тот с разинутым от изумления ртом.

И вдруг разразился хохотом. А потом, качая головой, добавил:

- Только в порядке поощрения. Если будешь хорошей девочкой и заслужишь. Или очень-очень меня попросишь...

- Я?! Никогда в жизни! - быстро ответила Изольда.

- Зря, ты просто не знаешь, от чего отказываешься, - теперь в его голосе сквозило затаенное лукавство. - Впрочем, тебе все равно рано об этом думать.

Вот стоило ему так сказать, как в голове у Изольды тут же возникло множество мыслей на эту тему.

Но Берт мягко подтолкнув ее проговорил:

- Девочка моя, раздевайся, потому что одежда на тебе мокрая. Ее надо просушить у огня. И тебя отогреть. Это чудо, что ты еще не простыла, - огляделся вокруг, словно впервые увидел. - На самом деле, все, что с нами было сегодня, чудо.

А потом глянул как-то по-особенному, тряхнул головой и сказал фразу, показавшуюся ей страной:

- Раздевайся. И не бойся, ничего с тобой особенного сегодня не будет.

Э... Чего это особенного? И почему не будет?

Но тут он повернулся спиной и стал стягивать с себя одежду. Изольда сначала обомлела. А потом засмотрелась на его мощную спину и мускулистые руки. Берт вдруг замер, все так же стоя спиной и глухо проговорил:

- Снимай все мокрое, Изольда. Я же сказал...

- Да... да... - пролепетала она и стала быстро развязывать шнуровку на платье.

Обрывки мысли заметались в голове.

Пялилась на мужчину как...

Опустила глаза, чтобы не смотреть, потому что стало вдруг как-то неудобно и даже стыдно за свое поведение. Но смысл? Даже закрывая глаза она все равно видела его.

Он сказал, снимать все мокрое?

Но у нее мокрое ВСЕ...

Впервые раздеться перед мужчиной... Вот так, один на один?

Но это же Берт. Он самый лучший. Он никогда не причинит ей зла.

Они будут только вдвоем, раздетые, вместе?

Изольда густо покраснела и задохнулась. Она имела представление, что бывает между мужчиной и женщиной. Но очень смутное. Вся ситуация вызывала у девушки, воспитанной в монастыре, великое множество вопросов, которых она стыдилась, но гораздо больше неосознанных тайных желаний, от которых вскипала кровь.

Интересно, он поцелует ее...?